- Сапоги, небось, не почистил.
- Почистил.
- Брешешь!
- Никак нет, хозяин.
Знакомьтесь, Константин Петрович, старший сын графа Демьянова. Слуга у него на самом деле хороший, просто господин - редкий бездельник и самодур, вот и лютуют.
Это он, собственно, меня понапрасну костерит. Андрей, из крепостных его батюшки. Подарен отпрыску по случаю отъезда в школу, чтоб было кому за ним присмотреть. Это нетрудно - везде за собой таскает.
Сейчас Константин Петрович уже чин в гвардии имеет, не без протекции папеньки, человека умного и деятельного. Только не служит, больше развлекается. Даже на меня свои дела стал сваливать; благо что пока он учился, и я вместе с ним, не отставал, а то и перегонял.
Поначалу доверял только на гитаре тихонько наигрывать, пока хозяин с дамами беседует; потом усадил за записки любовные оным особам; а после и вовсе от рук отбился - пока развлекается, я за него в карауле стою, хорошо хоть никто из высших чинов пока не засёк.
С одного такого дозора и начались в моей жизни перевороты.
Пост поручили в таком глухом коридоре, что кажется и не ходит тут никто. Да уж положено так - охранять каждый угол.
Дежурство выдалось в ночь. Поначалу спокойно было. Через пару часов, после полуночи уже, шорох послышался, потом шаги. Мало ли кому что надо, но насторожился. Из-за угла вышел человек в штатском. Вот что б ему тут делать среди ночи?
- Не велено никого пускать!
- Да ладно тебе... - и попытался всучить денег.
Экий подлец!
- Убирай деньги и проваливай! - я прицелился.
- Пусти! - он попытался меня толкнуть, в темноте сверкнул нож.
Я выстрелил. Дальше не помню, потому что бок обожгла боль, в глазах потемнело.
Очнулся во флигеле для прислуги почти день спустя, уж и не ожидали, что выкарабкаюсь.
Мне рассказали, что на выстрел прибежали гвардейцы с соседнего поста. Злоумышленника я убил. Константину Петровичу досталось от начальства, и он серчает на меня; а государыне доложили только, что обезврежен преступник.
Мне становилось то хуже, то лучше. рана скверная, а лекарь так себе, что уж на слуг раскошеливаться.
Через несколько дней прошёл слух, что государыню этот случай заинтересовал, разбирается самолично. Солгать не смели, только умолчали, что хозяина вовсе на посту не было; рассказали про меня, она потребовала встречи, как только я смогу подняться. Двор гудел: мыслимое ли дело, чтоб Её Величество холопам аудиенцию назначало.
Я смог явиться четвёртого дня от приглашения.
- Рассказывай, - бросила императрица.
Сложно было сообразить, с чего начать.
- Андреем звать. Из крепостных графа Демьянова. Его старшему сыну подарен. Он в Вашей гвардии служит... На посту... находились. Злодей проникнуть хотел, денег давал.
- Доложили, что стрелял ты. Откуда оружие взял?
- Константина Петровича. Ко мне ближе было, - соврал я.
- Почему не при нём?
наверное, лгал я не очень убедительно.
- Отходил он. В тот момент вернулся как раз.
Государыня кивнула. Кажется, эта версия её устроила.
- Чего хочешь в награду?
Была у меня мечта заветная, да такая, что сказать страшно. Я молчал.
- Ну, что мнёшься?
- Не смею такое высказывать.
- Говори!
К чёрту, пусть злится, ежели что не так.
- Волную хочу.
Императрица удивлённо на меня посмотрела:
- Хозяин не нравится? Уйти хочешь?
- Нет.
- А на что ж вольная?
- Да кто ж знает, как жизнь повернётся. Лучше самому решать, что делать.
Государыня усмехнулась:
- Будет тебе вольная.
Видимо, от хозяина моего этот разговор в тайне держали, пока бумагу не выправили. Тогда нас вызвали двоих. При императрице Константин Петрович ничего мне не сказал, а сразу за дверью пинка дал и велел больше никогда на глаза ему не показываться.
Вот она - воля. Только что мне теперь с ней делать?