"Кто сказал, что убийца - не святой?"(с)
среда, 29 марта 2023
Франтик с зубочисткой
Я попался. Нет смысла устраивать побег. Тогда все их мысли будут про меня, а я не добьюсь своей цели. Зато у меня есть время рассказать вам о себе, Племенах и нашей многолетней вражде.
Этот город существует давно, но ни один - даже старый и мудрый человек – не помнит об этом. Человеку свойственно придумывать о прошлом легенды и самому же в них не верить.
Люди много веков не живут на вершине горы. Но там не Зло, как они думают, а следы давней трагедии.
Давным-давно был у города Хранитель. Он пришёл издалека, почти ничего о себе не помня. Так случается, когда истончается Грань между мирами. На Родине Хранителя случилась беда, и его выбросило к нам. Его Путь в нашем мире был недолог. Я не знаю, что произошло, только чую его боль. Когда со мной такое случилось впервые, со страшной силой потянуло на вершину горы. Там над кучами старого пепла возвышался древний схрон. Говорят, к нему никогда никому не удавалось подойти. Всех отпугивало летающее чудовище. Оно и ко мне вылетело. Только не пугать: повело головой и махнуло крылом в сторону схрона. Так я встретил Дочь. Она провела меня в святилище. Внутри на каменном жертвеннике лежало тело рыжеволосого паренька. Люди сказали бы, что он мёртв, но мне почуялось что-то иное. Я коснулся тела и снова почувствовал боль. Когда пришёл в себя, понял, что впервые проявился мой Дар. Теперь я часто бываю среди людей в этом облике. Иногда кажется, что я смотрю на мир глазами того паренька. Я вижу город, каким он был до трагедии. Я смутно – через боль – вижу её саму. А потом провал. Наши Старейшины говорят, что все такое чуют в определённый момент.
Дальше я вижу город уже таким, как сейчас, у подножия горы, только редкие дома забираются на склоны. Хранителя нет, зато появились наши Племена.
Первые имеют два облика: человеческий и Теневой звериный, но словно не чуют его. А у вторых есть только Теневой. Лишь некоторые из них обладают Даром - временно занимать тела людей, не принося вред их хозяину. Чаще всего лучше чуешь кого-то одного из другого Племени. Я чую всех одинаково слабо. Мой облик - Волк. Люди бы сказали, что пепельного цвета. Племена просто назовут светло-серым. Всё, что связано с пеплом испокон веков для нас противно из-за того, что случилось на вершине горы.
Говорят, что Племена ссорились всегда, но никто не помнит причины вражды. Иногда между нами наступает худой мир. Хватает на пару месяцев. Ссоры всегда длиннее, последняя длится больше года. Цапаемся словно человеческие подростки, потом внезапно интерес пропадает. Зато Чудовище и Дочь дерутся не на шутку. Вчера во Сне я видел их последний бой. Утром не почуял ни одну их них, меня это здорово напугало. Как на зло, все ведут себя так, словно ничего не случилось.
Этот город существует давно, но ни один - даже старый и мудрый человек – не помнит об этом. Человеку свойственно придумывать о прошлом легенды и самому же в них не верить.
Люди много веков не живут на вершине горы. Но там не Зло, как они думают, а следы давней трагедии.
Давным-давно был у города Хранитель. Он пришёл издалека, почти ничего о себе не помня. Так случается, когда истончается Грань между мирами. На Родине Хранителя случилась беда, и его выбросило к нам. Его Путь в нашем мире был недолог. Я не знаю, что произошло, только чую его боль. Когда со мной такое случилось впервые, со страшной силой потянуло на вершину горы. Там над кучами старого пепла возвышался древний схрон. Говорят, к нему никогда никому не удавалось подойти. Всех отпугивало летающее чудовище. Оно и ко мне вылетело. Только не пугать: повело головой и махнуло крылом в сторону схрона. Так я встретил Дочь. Она провела меня в святилище. Внутри на каменном жертвеннике лежало тело рыжеволосого паренька. Люди сказали бы, что он мёртв, но мне почуялось что-то иное. Я коснулся тела и снова почувствовал боль. Когда пришёл в себя, понял, что впервые проявился мой Дар. Теперь я часто бываю среди людей в этом облике. Иногда кажется, что я смотрю на мир глазами того паренька. Я вижу город, каким он был до трагедии. Я смутно – через боль – вижу её саму. А потом провал. Наши Старейшины говорят, что все такое чуют в определённый момент.
Дальше я вижу город уже таким, как сейчас, у подножия горы, только редкие дома забираются на склоны. Хранителя нет, зато появились наши Племена.
Первые имеют два облика: человеческий и Теневой звериный, но словно не чуют его. А у вторых есть только Теневой. Лишь некоторые из них обладают Даром - временно занимать тела людей, не принося вред их хозяину. Чаще всего лучше чуешь кого-то одного из другого Племени. Я чую всех одинаково слабо. Мой облик - Волк. Люди бы сказали, что пепельного цвета. Племена просто назовут светло-серым. Всё, что связано с пеплом испокон веков для нас противно из-за того, что случилось на вершине горы.
Говорят, что Племена ссорились всегда, но никто не помнит причины вражды. Иногда между нами наступает худой мир. Хватает на пару месяцев. Ссоры всегда длиннее, последняя длится больше года. Цапаемся словно человеческие подростки, потом внезапно интерес пропадает. Зато Чудовище и Дочь дерутся не на шутку. Вчера во Сне я видел их последний бой. Утром не почуял ни одну их них, меня это здорово напугало. Как на зло, все ведут себя так, словно ничего не случилось.
Франтик с зубочисткой
Мне надо их найти. Одна весьма миловидна в человеческом облике, как и все в её Племени. Другая имеет только Теневое обличье и похожа на чёрного дракона. Но я зову Чудовищем первую, вторую же называю Дочь. Их вражда длится гораздо дольше, чем последняя свара наших Племён.
- Рыжий, ты куда? - тихий голос около уха, а на плечо ложится её щека.
Это Магда. Она - человек, но знает про нас. Она могла бы стать хорошей Кошкой, но в Племя нельзя вступить, можно только родиться в нём.
У Магды есть Дар. Она чует Дочь, она всегда находит меня. А ведь сегодня я совсем не рыж. Огненного цвета волосы у того тела, которое я обычно использую для общения с людьми. Сегодня оно там, где и положено быть, в старом склепе на горе, куда давно никто из жителей города не ходит. Они считают, что там живёт Зло... С этим всё сложно. Расскажу вам как-нибудь позже.
- Мне надо найти Чудовище. И Дочь. Наверняка она где-то рядом.
- Но...
- Я знаю.
Мои противники там, на пустыре за переулком изображают компанию подростков, просто смотрящих на город с высоты. Они уже косятся на нас. Магду они не знают, им никогда нет дела до людей. Но я... Сегодня мой человеческий облик - просто прохожий, с которым мне немного по пути. Позже я отпущу его тело, с ним всё будет в порядке. Мне надо только пройти мимо Племени и понять, где прячется Чудовище. Они чуят подвох, но пока не понимают откуда. Есть шанс проскочить.
- Тебе нужно уйти.
Но Магда упрямо идёт рядом. Пусть, ведь Племя никогда не тронет человека.
Они уже близко, но я не вижу и не чую Чудовище. И никто из Племени не думает о ней. Это странно.
Зато они начинают думать о человеке, который медленно идёт мимо них. Обо мне.
Едва хватает времени отпустить человека и оттолкнуть Магду.
- Рыжий, ты куда? - тихий голос около уха, а на плечо ложится её щека.
Это Магда. Она - человек, но знает про нас. Она могла бы стать хорошей Кошкой, но в Племя нельзя вступить, можно только родиться в нём.
У Магды есть Дар. Она чует Дочь, она всегда находит меня. А ведь сегодня я совсем не рыж. Огненного цвета волосы у того тела, которое я обычно использую для общения с людьми. Сегодня оно там, где и положено быть, в старом склепе на горе, куда давно никто из жителей города не ходит. Они считают, что там живёт Зло... С этим всё сложно. Расскажу вам как-нибудь позже.
- Мне надо найти Чудовище. И Дочь. Наверняка она где-то рядом.
- Но...
- Я знаю.
Мои противники там, на пустыре за переулком изображают компанию подростков, просто смотрящих на город с высоты. Они уже косятся на нас. Магду они не знают, им никогда нет дела до людей. Но я... Сегодня мой человеческий облик - просто прохожий, с которым мне немного по пути. Позже я отпущу его тело, с ним всё будет в порядке. Мне надо только пройти мимо Племени и понять, где прячется Чудовище. Они чуят подвох, но пока не понимают откуда. Есть шанс проскочить.
- Тебе нужно уйти.
Но Магда упрямо идёт рядом. Пусть, ведь Племя никогда не тронет человека.
Они уже близко, но я не вижу и не чую Чудовище. И никто из Племени не думает о ней. Это странно.
Зато они начинают думать о человеке, который медленно идёт мимо них. Обо мне.
Едва хватает времени отпустить человека и оттолкнуть Магду.
вторник, 14 июля 2020
Франтик с зубочисткой
В этом мире нет ни Солнца, ни Луны; краски тусклые. Никто не знает, всегда ли так было. Воспоминания семей заканчиваются примерно в одно время. Дальше - ослепительно-белая вспышка и пустота.
В этом мире люди видят чёрно-белые сны, в которых не слышно ни единого звука. И ничего не изменить, словно смотришь театральное действо.
Но если кто-то утром молчалив, грустен или угрюм, он, как и я, видел сон цветной, полный голосов; там светит Солнце днём, а Луна ночью. О нём нельзя говорить. Кто пытался, закрыт в лечебнице навсегда. Я избежал участи только потому, что был слишком мал, когда такое случилось впервые. Мне велели забыть, так и молчу. Я пытался узнать хоть что-то, но всё та же белая вспышка.
В этом мире люди видят чёрно-белые сны, в которых не слышно ни единого звука. И ничего не изменить, словно смотришь театральное действо.
Но если кто-то утром молчалив, грустен или угрюм, он, как и я, видел сон цветной, полный голосов; там светит Солнце днём, а Луна ночью. О нём нельзя говорить. Кто пытался, закрыт в лечебнице навсегда. Я избежал участи только потому, что был слишком мал, когда такое случилось впервые. Мне велели забыть, так и молчу. Я пытался узнать хоть что-то, но всё та же белая вспышка.
понедельник, 22 июня 2020
Франтик с зубочисткой
Я не знаю, почему это началось.
Мы стояли на плато, там, где ещё недавно поднимались лёгкие и воздушные новые дома нашего города. Они куда-то внезапно пропали, а перед нами улица старого города. Здания из красного кирпича выглядят неопрятно. Даже в низине, где есть такие и давно требуют ремонта, не ощущается такого уныния и разрухи. У домов, а кое-где и прямо из дверей и окон словно выходят скульптуры, целыми группами. Они кажутся сделанными из мягкого тёмно-серого камня; неизвестным скульптором так точно пойманы движения, что фигуры кажутся живыми.
- Это необыкновенно! - говорю я своему спутнику, и тут понимаю, что он знает о месте явно больше меня.
- Смотри.
Мы идём на соседнюю площадь, где одна из скульптур местами осыпалась и оплыла, словно залитая напалмом. На вершине композиции что-то светлое. Мой спутник касается этого места.
- Не трогай! Нет!
Она ещё жива. "Скульптура" ещё жива.
Что-то убивает их, превращая в серый пепел, который в любой момент развеется ветром.
За моей спиной раздаётся негромкий вой. Я оборачиваюсь, и вижу ещё одну. Фигура зверя, похожего на волка или крупную собаку. Он уже весь из пепла, но почему-то жив. Я срываюсь - хотя чётко понимаю, что могу его добить, - и обнимаю зверя за шею. Он благодарно утыкается носом в моё плечо и снова негромко воет.
Что-то тащит меня из этого сна, который не сон.
Я снова не знаю, когда это было, будет или случилось ровно в тот момент, когда я туда пришёл.
Мы стояли на плато, там, где ещё недавно поднимались лёгкие и воздушные новые дома нашего города. Они куда-то внезапно пропали, а перед нами улица старого города. Здания из красного кирпича выглядят неопрятно. Даже в низине, где есть такие и давно требуют ремонта, не ощущается такого уныния и разрухи. У домов, а кое-где и прямо из дверей и окон словно выходят скульптуры, целыми группами. Они кажутся сделанными из мягкого тёмно-серого камня; неизвестным скульптором так точно пойманы движения, что фигуры кажутся живыми.
- Это необыкновенно! - говорю я своему спутнику, и тут понимаю, что он знает о месте явно больше меня.
- Смотри.
Мы идём на соседнюю площадь, где одна из скульптур местами осыпалась и оплыла, словно залитая напалмом. На вершине композиции что-то светлое. Мой спутник касается этого места.
- Не трогай! Нет!
Она ещё жива. "Скульптура" ещё жива.
Что-то убивает их, превращая в серый пепел, который в любой момент развеется ветром.
За моей спиной раздаётся негромкий вой. Я оборачиваюсь, и вижу ещё одну. Фигура зверя, похожего на волка или крупную собаку. Он уже весь из пепла, но почему-то жив. Я срываюсь - хотя чётко понимаю, что могу его добить, - и обнимаю зверя за шею. Он благодарно утыкается носом в моё плечо и снова негромко воет.
Что-то тащит меня из этого сна, который не сон.
Я снова не знаю, когда это было, будет или случилось ровно в тот момент, когда я туда пришёл.
четверг, 08 ноября 2018
Франтик с зубочисткой
В моём сознании живёт кто-то ещё, кроме меня. Кажется, что ничего, кроме боли, в его жизни нет. Слышу его голос: "Я так больше не могу", "Мне плохо"... Фраз много, но смысл один.
Временами мы меняемся местами. Утром вдруг понимаю, что проснулся не я; а ночью был не просто сон. Он проживает кусочек моей жизни, а я - его. И потом оба не можем понять, что происходит в своей собственной: не узнаём людей, не помним событий.
Но страшнее всего пограничное время дрёмы, когда обе жизни видишь одновременно. Глаза... всё дело в ним. Они всегда в двух мирах. Мозг может это понять только на Грани.
Странно, но мне нравится его жизнь. Я не могу понять, почему ему так плохо. Или он говорит о том, что его убивает моя жизнь?
Временами мы меняемся местами. Утром вдруг понимаю, что проснулся не я; а ночью был не просто сон. Он проживает кусочек моей жизни, а я - его. И потом оба не можем понять, что происходит в своей собственной: не узнаём людей, не помним событий.
Но страшнее всего пограничное время дрёмы, когда обе жизни видишь одновременно. Глаза... всё дело в ним. Они всегда в двух мирах. Мозг может это понять только на Грани.
Странно, но мне нравится его жизнь. Я не могу понять, почему ему так плохо. Или он говорит о том, что его убивает моя жизнь?
воскресенье, 21 февраля 2016
Франтик с зубочисткой
Алекс тоже много думал о доме и однажды предложил туда съездить. Дик согласился.
Младший брат хорошо ездил верхом, но в окрестностях имения всегда спешивался, боясь от волнения потерять сознание и свернуть себе шею. Шаг был неровным, до пещерки шёл, держась за деревья, но в полной решимости потащился и к дому. Только там сполз на землю, у могильной плиты, уткнувшись взглядом в надпись. Глаза он поднял только, когда Александр попросил на что-то посмотреть.
На прежнем месте стоял дом. Призрачный, но всё же дом. Жаль только, что не походить по нему, не взять в руки памятных вещей.
- Алекс... - тихо, - а я ведь сохранил кинжал. Помнишь?
Брат кивнул.
Когда призрак дома растворился, братья вернулись в пещеру. Дик чувствовал себя лучше, но очень устал и лёг спать.
Через несколько часов его разбудил Алекс:
- Сюда кто-то идёт.
Ричард услышал приближающиеся шаги, затем вход в пещеру загородила фигура.
- Что Вам надо? - не выдержал Ворон, держа наготове кинжал.
- Я тебя прикрою, - Алекс юркнул вперёд.
Чужак усмехнулся.
- Я никого из вас не трону.
- Вы... Вы видите Алекса? - изумился Дик, - Но как?
- Разрешишь войти, объясню.
- Сначала отдайте мне своё оружие.
Но его у незнакомца не оказалось, Ворон же кинжал не убрал.
Незнакомец объяснил, что существуют люди, видящие призраков. Им лучше держаться вместе, чтобы учиться и защищаться, ведь не все путосторонние сущности так же безобидны как Алекс.
- Я справлюсь, - буркнул Ричард.
Ему не нравилось, что кто-то влез в его с братом тайны.
И всё же Видящий оставил им листок с адресом.
- Не пойду к ним, - уверенно заявил Ворон.
***
Прошло три месяца с той ночи, как Дик и Алекс повстречали Видящего. Временами старший брат заговаривал о тех людях, но Ворон лишь хмурился; ему хватало дел Барона. С одного такого - весьма успешного - он и шёл тем вечером.
Первым Тварь заметил Александр и хотел задержать, чтобы Ричард успел уйти; но существо бросилось на них. Ворон от неожиданности сделал что-то, Тварь завизжала. Слабость, темнота.
Он очнулся в незнакомом доме. Алекса рядом не было. Тело не слушалось.
Через пару минут вошёл тот самый Видящий.
- Что это было? Где Александр?- голос Дика дрожал.
- Я ведь предупреждал, что призраки бывают агрессивными. Вам повезло выжить и даже ранить его. А твой брат отдыхает, ты пока не сможешь видеть его.
Брат появился через несколько дней, более прозрачный, чем раньше.
- Я пока ещё буду уходить туда на некоторое время. А ты... ты, может, будешь учиться у этих?
Дик вздохнул.
- Я подумаю.
***
Барона Ричард не бросил, но чаще стал появляться у Видящих: учился, выполнял некоторые дела, связанные с призраками.
Безумие Дика, действительно, прошло со смертью последнего убийцы. К той поре Ворон начал задумываться и о личной жизни. Свою суженую он встретил у Видящих. Через пару лет у них родились мальчики-близнецы, обладающие Даром. Алекс был по-прежнему рядом.
***
Ричард возвращался вечером домой. Он уже много лет, как занял место Барона, реже сам выходил на дела, чаще руководил.
В спину впивается боль. Нет сил повернуть к обидчику. Мир меркнет, а потом вдруг расцветает другими красками.
Рядом сидел Алекс, он плакал. Дик присмотрелся и понял, что произошло.
- Алекс, не надо. Ты ведь знаешь, я хотел именно так. Быстро и не в глубокой старости.
- Я виноват. Я не успел предупредить, - всхлипывал брат.
Ворон встал, взял его за руку.
- Всё в порядке. Пойдём домой.
Призрак дома на месте старого пепелища. Теперь можно ходить, где угодно, и делать, что хочется.
В гостиной их встретила остальная семья. Дик кинулся к маме. Когда она прижала его к себе, Вороненок понял, что ему снова двенадцать. Словно все последующие года были сном, а вот теперь счастливое пробуждение.
---
---
Идея: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей) и Астароша Мюррей, июнь 2014
Исполнение: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей), июнь-август 2014
Младший брат хорошо ездил верхом, но в окрестностях имения всегда спешивался, боясь от волнения потерять сознание и свернуть себе шею. Шаг был неровным, до пещерки шёл, держась за деревья, но в полной решимости потащился и к дому. Только там сполз на землю, у могильной плиты, уткнувшись взглядом в надпись. Глаза он поднял только, когда Александр попросил на что-то посмотреть.
На прежнем месте стоял дом. Призрачный, но всё же дом. Жаль только, что не походить по нему, не взять в руки памятных вещей.
- Алекс... - тихо, - а я ведь сохранил кинжал. Помнишь?
Брат кивнул.
Когда призрак дома растворился, братья вернулись в пещеру. Дик чувствовал себя лучше, но очень устал и лёг спать.
Через несколько часов его разбудил Алекс:
- Сюда кто-то идёт.
Ричард услышал приближающиеся шаги, затем вход в пещеру загородила фигура.
- Что Вам надо? - не выдержал Ворон, держа наготове кинжал.
- Я тебя прикрою, - Алекс юркнул вперёд.
Чужак усмехнулся.
- Я никого из вас не трону.
- Вы... Вы видите Алекса? - изумился Дик, - Но как?
- Разрешишь войти, объясню.
- Сначала отдайте мне своё оружие.
Но его у незнакомца не оказалось, Ворон же кинжал не убрал.
Незнакомец объяснил, что существуют люди, видящие призраков. Им лучше держаться вместе, чтобы учиться и защищаться, ведь не все путосторонние сущности так же безобидны как Алекс.
- Я справлюсь, - буркнул Ричард.
Ему не нравилось, что кто-то влез в его с братом тайны.
И всё же Видящий оставил им листок с адресом.
- Не пойду к ним, - уверенно заявил Ворон.
***
Прошло три месяца с той ночи, как Дик и Алекс повстречали Видящего. Временами старший брат заговаривал о тех людях, но Ворон лишь хмурился; ему хватало дел Барона. С одного такого - весьма успешного - он и шёл тем вечером.
Первым Тварь заметил Александр и хотел задержать, чтобы Ричард успел уйти; но существо бросилось на них. Ворон от неожиданности сделал что-то, Тварь завизжала. Слабость, темнота.
Он очнулся в незнакомом доме. Алекса рядом не было. Тело не слушалось.
Через пару минут вошёл тот самый Видящий.
- Что это было? Где Александр?- голос Дика дрожал.
- Я ведь предупреждал, что призраки бывают агрессивными. Вам повезло выжить и даже ранить его. А твой брат отдыхает, ты пока не сможешь видеть его.
Брат появился через несколько дней, более прозрачный, чем раньше.
- Я пока ещё буду уходить туда на некоторое время. А ты... ты, может, будешь учиться у этих?
Дик вздохнул.
- Я подумаю.
***
Барона Ричард не бросил, но чаще стал появляться у Видящих: учился, выполнял некоторые дела, связанные с призраками.
Безумие Дика, действительно, прошло со смертью последнего убийцы. К той поре Ворон начал задумываться и о личной жизни. Свою суженую он встретил у Видящих. Через пару лет у них родились мальчики-близнецы, обладающие Даром. Алекс был по-прежнему рядом.
***
Ричард возвращался вечером домой. Он уже много лет, как занял место Барона, реже сам выходил на дела, чаще руководил.
В спину впивается боль. Нет сил повернуть к обидчику. Мир меркнет, а потом вдруг расцветает другими красками.
Рядом сидел Алекс, он плакал. Дик присмотрелся и понял, что произошло.
- Алекс, не надо. Ты ведь знаешь, я хотел именно так. Быстро и не в глубокой старости.
- Я виноват. Я не успел предупредить, - всхлипывал брат.
Ворон встал, взял его за руку.
- Всё в порядке. Пойдём домой.
Призрак дома на месте старого пепелища. Теперь можно ходить, где угодно, и делать, что хочется.
В гостиной их встретила остальная семья. Дик кинулся к маме. Когда она прижала его к себе, Вороненок понял, что ему снова двенадцать. Словно все последующие года были сном, а вот теперь счастливое пробуждение.
---
---
Идея: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей) и Астароша Мюррей, июнь 2014
Исполнение: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей), июнь-август 2014
Франтик с зубочисткой
Сознание возвращалось, вместе с ним и боль. Алекс, наверное, привиделся в бреду. Не сболтнуть бы в забытьи чего важного.
Открыть глаза. Фигура рядом, ещё расплывчато, но это не хозяин дома.
Слабый хрип:
- Александр?
- Я здесь, братишка.
Это не бред, рядом с кроватью стоит Алекс. Всё такой же как прежде. Они не были похожи. Дик выдался в мать, Алекс - в отца. Шире в кости и русоволосый. Чёлка всё так же падает на глаза, брат мотнул головой, стряхивая её. И одежда... как в тот вечер восемь лет назад.
Снова всплывает вопрос "Как такое может быть?", но Ричард молчит, ещё боясь спугнуть видение. Глаза Александра смеются, но в глубине - боль и грусть. Так хочется обо всём рассказать. Голос срывается, мысли наталкиваются друг на друга и только одна предельно чёткая:
- Я выживу. Я должен отомстить. Они умрут все. Медленно.
Безудержный смех, пока не сбивается дыхание. Ладонь Александра касается плеча.
- Не надо.
- Надо! Убью!
Алексу было страшно за младшего брата, тот слишком похож на безумца.
- Именно так, Александр. Они должны узнать. как это было.
Дик всхлипнул, то ли от боли, то ли от бессилия.
- Тише, - Алекс взял брата за руку, - Всё хорошо.
Ричард старался дышать глубоко, он давно привык подавлять минуты слабости, что бы ни случилось. Постарался улыбнуться.
- Я в порядке. Только больно.
Чуть скрипнула, открываясь, дверь. Алекс исчез, в комнату вошёл Барон.
- Ты как?
- Жить буду.
- С кем ты сейчас говорил?
- Не помню. Наверное, что-то приснилось.
Учитель осмотрел раны. Дик не замедлил с докладом о деле. К концу рассказа снова накатила истерика.
- Он... Его надо убрать быстрее. Пока не сказал остальным. Но я сам. Я должен.
- Он узнал тебя?
- Да.
- Плохо.
- Знаю. Но я не мог. Я должен был сказать. Я его убью сам. Я...
Успокоительное. Надо выпить. Ричард привык слушаться Барона.
- Отдыхай.
Благодетель ушёл, рядом снова стоял Александр.
- Я помню его. Вы вместе приезжали туда.
- Да. Пять лет назад.
- Сколько прошло с ..?
- Восемь лет.
- Ты совсем взрослый, - рука Алекса взъерошила волосы брата, - Уже и не Воронёнок.
Дик кивнул.
- Давно. Я давно вырос.
- А как теперь?
- Ворон.
- Этот человек..?
- Я работаю на него. Около шести лет, как он взял меня сюда. До этого на улице жил...
Александр вздохнул.
- ... Ты не думай, у меня всё хорошо. Барон заботится обо мне.
- Мне жаль, что это всё на тебя свалилось.
- Да ничего. Но знаешь, я так рад, что теперь не один, - Дик резко посерьёзнел, - Алекс, а родители?..
- Нет. Они ушли совсем.
- Жаль... Но мы ведь встретимся когда-нибудь? - Ричард, как никогда раньше, ощущал, что устал быть взрослым и самостоятельным.
- Встретимся.
Младший брат устало улыбнулся и закрыл глаза.
***
Алекса Ричард видел теперь почти всегда, приходилось удерживаться от бесед, пока рядом кто-то ещё. Говорили они почти всегда о той ночи и о мести.
Ворон был непреклонен: умирать убийцы их семьи должны медленно, в мучениях. Александр очень жалел, что не может остановить брата. Оставалось надеяться, что безумие закончится со смертью последнего врага.
А того, которому попался, Дик всё равно достал. Подкараулил момент, когда противник останется дома один. Ворон стрелял в спину, - ведь именно так наёмник убил Алекса, - но не на поражение, лишь обездвижить. Затем Ричард поджёг дом. Так он делал каждый раз. А потом всегда становилось плохо, ничто не помогало забыть картины восьмилетней давности.
Открыть глаза. Фигура рядом, ещё расплывчато, но это не хозяин дома.
Слабый хрип:
- Александр?
- Я здесь, братишка.
Это не бред, рядом с кроватью стоит Алекс. Всё такой же как прежде. Они не были похожи. Дик выдался в мать, Алекс - в отца. Шире в кости и русоволосый. Чёлка всё так же падает на глаза, брат мотнул головой, стряхивая её. И одежда... как в тот вечер восемь лет назад.
Снова всплывает вопрос "Как такое может быть?", но Ричард молчит, ещё боясь спугнуть видение. Глаза Александра смеются, но в глубине - боль и грусть. Так хочется обо всём рассказать. Голос срывается, мысли наталкиваются друг на друга и только одна предельно чёткая:
- Я выживу. Я должен отомстить. Они умрут все. Медленно.
Безудержный смех, пока не сбивается дыхание. Ладонь Александра касается плеча.
- Не надо.
- Надо! Убью!
Алексу было страшно за младшего брата, тот слишком похож на безумца.
- Именно так, Александр. Они должны узнать. как это было.
Дик всхлипнул, то ли от боли, то ли от бессилия.
- Тише, - Алекс взял брата за руку, - Всё хорошо.
Ричард старался дышать глубоко, он давно привык подавлять минуты слабости, что бы ни случилось. Постарался улыбнуться.
- Я в порядке. Только больно.
Чуть скрипнула, открываясь, дверь. Алекс исчез, в комнату вошёл Барон.
- Ты как?
- Жить буду.
- С кем ты сейчас говорил?
- Не помню. Наверное, что-то приснилось.
Учитель осмотрел раны. Дик не замедлил с докладом о деле. К концу рассказа снова накатила истерика.
- Он... Его надо убрать быстрее. Пока не сказал остальным. Но я сам. Я должен.
- Он узнал тебя?
- Да.
- Плохо.
- Знаю. Но я не мог. Я должен был сказать. Я его убью сам. Я...
Успокоительное. Надо выпить. Ричард привык слушаться Барона.
- Отдыхай.
Благодетель ушёл, рядом снова стоял Александр.
- Я помню его. Вы вместе приезжали туда.
- Да. Пять лет назад.
- Сколько прошло с ..?
- Восемь лет.
- Ты совсем взрослый, - рука Алекса взъерошила волосы брата, - Уже и не Воронёнок.
Дик кивнул.
- Давно. Я давно вырос.
- А как теперь?
- Ворон.
- Этот человек..?
- Я работаю на него. Около шести лет, как он взял меня сюда. До этого на улице жил...
Александр вздохнул.
- ... Ты не думай, у меня всё хорошо. Барон заботится обо мне.
- Мне жаль, что это всё на тебя свалилось.
- Да ничего. Но знаешь, я так рад, что теперь не один, - Дик резко посерьёзнел, - Алекс, а родители?..
- Нет. Они ушли совсем.
- Жаль... Но мы ведь встретимся когда-нибудь? - Ричард, как никогда раньше, ощущал, что устал быть взрослым и самостоятельным.
- Встретимся.
Младший брат устало улыбнулся и закрыл глаза.
***
Алекса Ричард видел теперь почти всегда, приходилось удерживаться от бесед, пока рядом кто-то ещё. Говорили они почти всегда о той ночи и о мести.
Ворон был непреклонен: умирать убийцы их семьи должны медленно, в мучениях. Александр очень жалел, что не может остановить брата. Оставалось надеяться, что безумие закончится со смертью последнего врага.
А того, которому попался, Дик всё равно достал. Подкараулил момент, когда противник останется дома один. Ворон стрелял в спину, - ведь именно так наёмник убил Алекса, - но не на поражение, лишь обездвижить. Затем Ричард поджёг дом. Так он делал каждый раз. А потом всегда становилось плохо, ничто не помогало забыть картины восьмилетней давности.
Франтик с зубочисткой
Сознание возвращалось, вместе с ним и боль. Алекс, наверное, привиделся в бреду. Не сболтнуть бы в забытьи чего важного.
Открыть глаза. Фигура рядом, ещё расплывчато, но это не хозяин дома.
Слабый хрип:
- Александр?
- Я здесь, братишка.
Это не бред, рядом с кроватью стоит Алекс. Всё такой же как прежде. Они не были похожи. Дик выдался в мать, Алекс - в отца. Шире в кости и русоволосый. Чёлка всё так же падает на глаза, брат мотнул головой, стряхивая её. И одежда... как в тот вечер восемь лет назад.
Снова всплывает вопрос "Как такое может быть?", но Ричард молчит, ещё боясь спугнуть видение. Глаза Александра смеются, но в глубине - боль и грусть. Так хочется обо всём рассказать. Голос срывается, мысли наталкиваются друг на друга и только одна предельно чёткая:
- Я выживу. Я должен отомстить. Они умрут все. Медленно.
Безудержный смех, пока не сбивается дыхание. Ладонь Александра касается плеча.
- Не надо.
- Надо! Убью!
Алексу было страшно за младшего брата, тот слишком похож на безумца.
- Именно так, Александр. Они должны узнать. как это было.
Дик всхлипнул, то ли от боли, то ли от бессилия.
- Тише, - Алекс взял брата за руку, - Всё хорошо.
Ричард старался дышать глубоко, он давно привык подавлять минуты слабости, что бы ни случилось. Постарался улыбнуться.
- Я в порядке. Только больно.
Чуть скрипнула, открываясь, дверь. Алекс исчез, в комнату вошёл Барон.
- Ты как?
- Жить буду.
- С кем ты сейчас говорил?
- Не помню. Наверное, что-то приснилось.
Учитель осмотрел раны. Дик не замедлил с докладом о деле. К концу рассказа снова накатила истерика.
- Он... Его надо убрать быстрее. Пока не сказал остальным. Но я сам. Я должен.
- Он узнал тебя?
- Да.
- Плохо.
- Знаю. Но я не мог. Я должен был сказать. Я его убью сам. Я...
Успокоительное. Надо выпить. Ричард привык слушаться Барона.
- Отдыхай.
Благодетель ушёл, рядом снова стоял Александр.
- Я помню его. Вы вместе приезжали туда.
- Да. Пять лет назад.
- Сколько прошло с ..?
- Восемь лет.
- Ты совсем взрослый, - рука Алекса взъерошила волосы брата, - Уже и не Воронёнок.
Дик кивнул.
- Давно. Я давно вырос.
- А как теперь?
- Ворон.
- Этот человек..?
- Я работаю на него. Около шести лет, как он взял меня сюда. До этого на улице жил...
Александр вздохнул.
- ... Ты не думай, у меня всё хорошо. Барон заботится обо мне.
- Мне жаль, что это всё на тебя свалилось.
- Да ничего. Но знаешь, я так рад, что теперь не один, - Дик резко посерьёзнел, - Алекс, а родители?..
- Нет. Они ушли совсем.
- Жаль... Но мы ведь встретимся когда-нибудь? - Ричард, как никогда раньше, ощущал, что устал быть взрослым и самостоятельным.
- Встретимся.
Младший брат устало улыбнулся и закрыл глаза.
***
Алекса Ричард видел теперь почти всегда, приходилось удерживаться от бесед, пока рядом кто-то ещё. Говорили они почти всегда о той ночи и о мести.
Ворон был непреклонен: умирать убийцы их семьи должны медленно, в мучениях. Александр очень жалел, что не может остановить брата. Оставалось надеяться, что безумие закончится со смертью последнего врага.
А того, которому попался, Дик всё равно достал. Подкараулил момент, когда противник останется дома один. Ворон стрелял в спину, - ведь именно так наёмник убил Алекса, - но не на поражение, лишь обездвижить. Затем Ричард поджёг дом. Так он делал каждый раз. А потом всегда становилось плохо, ничто не помогало забыть картины восьмилетней давности.
Открыть глаза. Фигура рядом, ещё расплывчато, но это не хозяин дома.
Слабый хрип:
- Александр?
- Я здесь, братишка.
Это не бред, рядом с кроватью стоит Алекс. Всё такой же как прежде. Они не были похожи. Дик выдался в мать, Алекс - в отца. Шире в кости и русоволосый. Чёлка всё так же падает на глаза, брат мотнул головой, стряхивая её. И одежда... как в тот вечер восемь лет назад.
Снова всплывает вопрос "Как такое может быть?", но Ричард молчит, ещё боясь спугнуть видение. Глаза Александра смеются, но в глубине - боль и грусть. Так хочется обо всём рассказать. Голос срывается, мысли наталкиваются друг на друга и только одна предельно чёткая:
- Я выживу. Я должен отомстить. Они умрут все. Медленно.
Безудержный смех, пока не сбивается дыхание. Ладонь Александра касается плеча.
- Не надо.
- Надо! Убью!
Алексу было страшно за младшего брата, тот слишком похож на безумца.
- Именно так, Александр. Они должны узнать. как это было.
Дик всхлипнул, то ли от боли, то ли от бессилия.
- Тише, - Алекс взял брата за руку, - Всё хорошо.
Ричард старался дышать глубоко, он давно привык подавлять минуты слабости, что бы ни случилось. Постарался улыбнуться.
- Я в порядке. Только больно.
Чуть скрипнула, открываясь, дверь. Алекс исчез, в комнату вошёл Барон.
- Ты как?
- Жить буду.
- С кем ты сейчас говорил?
- Не помню. Наверное, что-то приснилось.
Учитель осмотрел раны. Дик не замедлил с докладом о деле. К концу рассказа снова накатила истерика.
- Он... Его надо убрать быстрее. Пока не сказал остальным. Но я сам. Я должен.
- Он узнал тебя?
- Да.
- Плохо.
- Знаю. Но я не мог. Я должен был сказать. Я его убью сам. Я...
Успокоительное. Надо выпить. Ричард привык слушаться Барона.
- Отдыхай.
Благодетель ушёл, рядом снова стоял Александр.
- Я помню его. Вы вместе приезжали туда.
- Да. Пять лет назад.
- Сколько прошло с ..?
- Восемь лет.
- Ты совсем взрослый, - рука Алекса взъерошила волосы брата, - Уже и не Воронёнок.
Дик кивнул.
- Давно. Я давно вырос.
- А как теперь?
- Ворон.
- Этот человек..?
- Я работаю на него. Около шести лет, как он взял меня сюда. До этого на улице жил...
Александр вздохнул.
- ... Ты не думай, у меня всё хорошо. Барон заботится обо мне.
- Мне жаль, что это всё на тебя свалилось.
- Да ничего. Но знаешь, я так рад, что теперь не один, - Дик резко посерьёзнел, - Алекс, а родители?..
- Нет. Они ушли совсем.
- Жаль... Но мы ведь встретимся когда-нибудь? - Ричард, как никогда раньше, ощущал, что устал быть взрослым и самостоятельным.
- Встретимся.
Младший брат устало улыбнулся и закрыл глаза.
***
Алекса Ричард видел теперь почти всегда, приходилось удерживаться от бесед, пока рядом кто-то ещё. Говорили они почти всегда о той ночи и о мести.
Ворон был непреклонен: умирать убийцы их семьи должны медленно, в мучениях. Александр очень жалел, что не может остановить брата. Оставалось надеяться, что безумие закончится со смертью последнего врага.
А того, которому попался, Дик всё равно достал. Подкараулил момент, когда противник останется дома один. Ворон стрелял в спину, - ведь именно так наёмник убил Алекса, - но не на поражение, лишь обездвижить. Затем Ричард поджёг дом. Так он делал каждый раз. А потом всегда становилось плохо, ничто не помогало забыть картины восьмилетней давности.
Франтик с зубочисткой
Со дня гибели семьи прошло восемь лет. Теперь Ричард знал о каждом убийце всё. Двое уже никому не смогут навредить. Сегодня третий, но сначала задание Барона. В библиотеке, в секретном ящике хранится документ, содержание которого нужно как можно точнее передать заказчику. Дику уже доставались такие дела. Он был уверен в себе, тем более, что потом предстояла месть.
Всё шло гладко, пока не потребовалось закрыть ящик с документом. Где-то раздался звон колокольчика, а потом быстрые, приближающиеся шаги. Ричард выскочил из библиотеки и понёсся по коридору. Правую голень резануло болью, он споткнулся, постарался бежать дальше. Но догнали и скрутили, потащили к хозяину дома. За восемь лет тот почти не изменился. Дик смотрел на него с нарастающей злобой, не только из-за недоделанного задания, но и из-за мести. Получится ли теперь? Должно получиться! Ведь обещал же себе жить, пока не расправится с последним убийцей.
- И что это у нас тут такое?
Ворон молчал.
Ни чего не сказал он, когда били, когда жгли раскалённым прутом. Лишь когда пообещали, что сдохнет тут, сорвался:
- Ну уж нет, - шёпот дрожал, сильно напоминая шипение змеи, а глаза всё равно бешено горели, - Не сейчас. Только после вас всех, мерзавцы.
Наёмник насторожился.
- Забыл? - гневно прошипел Дик, - Восемь лет назад. Вы пришли как гости...
- Выжил значит, гадёныш.
- Отомщу. Я отомщу вам всем... - новый удар, и сознание ползёт. Держаться!
Верёвки давят до крови, суставы рук вывихнуты, раненая нога горит. Держаться! Хотя бы когда враг рядом.
Но вот уходит.
Забытьё.
***
Неожиданно срывается стопор, и верёвки ослабевают.
Тихий голос:
- Дик. Дик, очнись. Надо выбираться.
- Александр?
Его прикосновения так реальны.
- Я умер?
- Нет.
Ричард приоткрыл глаза. Погибший восемь лет назад брат стоял рядом.
- Александр, почему ты здесь? Как это возможно?
- Я всегда был рядом, только ты меня не видел раньше.
Пробегает воспоминание.
- Там, в пещере. Мне показалось, что я слышу тебя.
- Да. Ты приезжал с каким-то человеком.
Вопрос всё равно не даёт покоя.
- Почему ты здесь?
- Я ведь должен присматривать за тобой.
Ничего не объясняет, но становится легче от понимания, что не один.
- Постарайся освободить руки.
Любое движение в разы усиливает боль, сознание на грани.
- Постарайся. Пожалуйста. Ты должен.
Больно. Очень больно. Но голос брата подстёгивает. Рывок из последних сил, тихий вскрик. Получилось! Свободен.
Только как дойти хотя бы до выхода? Наверное, и не дошёл бы, если б не Александр, настойчиво просивший выбраться.
Дошёл. Не только до выхода, но и до дома Барона. Только там, в саду, потерял сознание. Уже не страшно.
Всё шло гладко, пока не потребовалось закрыть ящик с документом. Где-то раздался звон колокольчика, а потом быстрые, приближающиеся шаги. Ричард выскочил из библиотеки и понёсся по коридору. Правую голень резануло болью, он споткнулся, постарался бежать дальше. Но догнали и скрутили, потащили к хозяину дома. За восемь лет тот почти не изменился. Дик смотрел на него с нарастающей злобой, не только из-за недоделанного задания, но и из-за мести. Получится ли теперь? Должно получиться! Ведь обещал же себе жить, пока не расправится с последним убийцей.
- И что это у нас тут такое?
Ворон молчал.
Ни чего не сказал он, когда били, когда жгли раскалённым прутом. Лишь когда пообещали, что сдохнет тут, сорвался:
- Ну уж нет, - шёпот дрожал, сильно напоминая шипение змеи, а глаза всё равно бешено горели, - Не сейчас. Только после вас всех, мерзавцы.
Наёмник насторожился.
- Забыл? - гневно прошипел Дик, - Восемь лет назад. Вы пришли как гости...
- Выжил значит, гадёныш.
- Отомщу. Я отомщу вам всем... - новый удар, и сознание ползёт. Держаться!
Верёвки давят до крови, суставы рук вывихнуты, раненая нога горит. Держаться! Хотя бы когда враг рядом.
Но вот уходит.
Забытьё.
***
Неожиданно срывается стопор, и верёвки ослабевают.
Тихий голос:
- Дик. Дик, очнись. Надо выбираться.
- Александр?
Его прикосновения так реальны.
- Я умер?
- Нет.
Ричард приоткрыл глаза. Погибший восемь лет назад брат стоял рядом.
- Александр, почему ты здесь? Как это возможно?
- Я всегда был рядом, только ты меня не видел раньше.
Пробегает воспоминание.
- Там, в пещере. Мне показалось, что я слышу тебя.
- Да. Ты приезжал с каким-то человеком.
Вопрос всё равно не даёт покоя.
- Почему ты здесь?
- Я ведь должен присматривать за тобой.
Ничего не объясняет, но становится легче от понимания, что не один.
- Постарайся освободить руки.
Любое движение в разы усиливает боль, сознание на грани.
- Постарайся. Пожалуйста. Ты должен.
Больно. Очень больно. Но голос брата подстёгивает. Рывок из последних сил, тихий вскрик. Получилось! Свободен.
Только как дойти хотя бы до выхода? Наверное, и не дошёл бы, если б не Александр, настойчиво просивший выбраться.
Дошёл. Не только до выхода, но и до дома Барона. Только там, в саду, потерял сознание. Уже не страшно.
Франтик с зубочисткой
В том подвале их жило шестеро, одиноких бездомных мальчишек, сбившихся в стайку. Воронёнка поначалу не любили - строит из себя чистенького; но быстро поняли, что тот ловчее и удачливее многих. Впрочем, новенького не особо волновало их мнение, он учился выживать любым способом.
Так прошло несколько лет. Чаще других они работали на типа, представившегося как Барон. Могло так и быть, ведь жил неподалёку от Ратушной площади. Ему не нужны были деньги или ценности из домов, просил следить за разными людьми.
Шайка вернулась с очередного задания, Воронёнок отправился с докладом. В нём уже невозможно было признать мальчика из приличной семьи. Дикий зверёк, шустрый и самоуверенный.
Подробный отчёт удовлетворил благодетеля. Кошелёк исчез под плащом Воронёнка. С этой деталью своего гардероба он не расставался ни летом, ни зимой; там хранилось всё имущество.
Барон вдруг стал расспрашивать о том, что напрямую к делу не относилось. Мальчишка отвечал быстро и точно, детская привычка замечать всё вокруг снова помогла. Ещё несколько монет перекочевало в один из карманов плаща.
- Хочешь остаться здесь и работать только на меня?
Воронёнок подозрительно посмотрел на благодетеля.
- Какая в этом выгода?
- Ты будешь...
- Какая в этом Вам выгода? - ехидно уточнил мальчишка.
- Мне нужен толковый помощник.
- Почему я?
- Ты лучший.
- Тогда меня просто так не отпустят.
- Об этом не думай.
Воронёнок согласился. Это приближало его к цели. О мести не забывалось не на минуту.
Драться он умел, но, оказывается, знал не всё. Зато манеры, история и прочая дворянская наука просто на время уснули и сейчас быстро вспоминались.
... - В том же политическом лагере был род Бартлингов...
Всегда спокойный Воронёнок вздрогнул и побледнел.
- Герб - три алые гвоздики на серебряном фоне, - глухо проговорил он.
- Да. Они погибли...
- Знаю, - мальчишка не смотрел на Барона, - Их убили. Пожар был потом.
- Я подозревал, что не всё просто, - благодетель вздохнул, - А ты, значит... Ричард?
Воронёнок кивнул и сбивающимся голосом рассказал, что тогда случилось. Когда говорил о пещере и Александре, затрясло. Барон положил руку Дику на плечо.
- Я тоже не сахар...
- Знаю, - мрачно отозвался паренёк.
- ... но убивать женщин и детей не стал бы.
- Я отомщу. Найду их всех. Я хорошо запомнил. Найду и убью, - глаза сверкали, - Медленно. Чтобы помучились.
Рука учителя сжала плечо.
- Тише. Тише.
Воронёнок замолчал, уставился в пол. В мыслях проносились картины тех событий.
- Хочешь съездить туда? - спросил Барон.
Мальчишка вздрогнул, вдруг стало страшно и стыдно, что ни разу даже не подумал об этом. Тихое "да".
На следующий день они поехали на старое пожарище. руины заросли бурьяном. Около дома - общая могила. Парнишка водил пальцем по выбитым на камне именам. "Александр. Ричард" Их тоже "похоронили" здесь. Никто так ничего и не узнал.
Подошёл благодетель, Дик взял его за руку и увёл в лес, в пещеру; показал горку камней.
- Александр?
- Да. Я хотел сделать надпись, но передумал.
- Может, перенести его ко всем?
Ричард помотал головой, в ушах запищало. Он привалился к стене, закрывая глаза. Тёплые пальцы коснулись его руки. Тихий, но отчётливый голос:
- Я с тобой, братишка. Всё хорошо.
- Александр, - прошептал Дик и потерял сознание.
Очнулся он уже в карете.
Так прошло несколько лет. Чаще других они работали на типа, представившегося как Барон. Могло так и быть, ведь жил неподалёку от Ратушной площади. Ему не нужны были деньги или ценности из домов, просил следить за разными людьми.
Шайка вернулась с очередного задания, Воронёнок отправился с докладом. В нём уже невозможно было признать мальчика из приличной семьи. Дикий зверёк, шустрый и самоуверенный.
Подробный отчёт удовлетворил благодетеля. Кошелёк исчез под плащом Воронёнка. С этой деталью своего гардероба он не расставался ни летом, ни зимой; там хранилось всё имущество.
Барон вдруг стал расспрашивать о том, что напрямую к делу не относилось. Мальчишка отвечал быстро и точно, детская привычка замечать всё вокруг снова помогла. Ещё несколько монет перекочевало в один из карманов плаща.
- Хочешь остаться здесь и работать только на меня?
Воронёнок подозрительно посмотрел на благодетеля.
- Какая в этом выгода?
- Ты будешь...
- Какая в этом Вам выгода? - ехидно уточнил мальчишка.
- Мне нужен толковый помощник.
- Почему я?
- Ты лучший.
- Тогда меня просто так не отпустят.
- Об этом не думай.
Воронёнок согласился. Это приближало его к цели. О мести не забывалось не на минуту.
Драться он умел, но, оказывается, знал не всё. Зато манеры, история и прочая дворянская наука просто на время уснули и сейчас быстро вспоминались.
... - В том же политическом лагере был род Бартлингов...
Всегда спокойный Воронёнок вздрогнул и побледнел.
- Герб - три алые гвоздики на серебряном фоне, - глухо проговорил он.
- Да. Они погибли...
- Знаю, - мальчишка не смотрел на Барона, - Их убили. Пожар был потом.
- Я подозревал, что не всё просто, - благодетель вздохнул, - А ты, значит... Ричард?
Воронёнок кивнул и сбивающимся голосом рассказал, что тогда случилось. Когда говорил о пещере и Александре, затрясло. Барон положил руку Дику на плечо.
- Я тоже не сахар...
- Знаю, - мрачно отозвался паренёк.
- ... но убивать женщин и детей не стал бы.
- Я отомщу. Найду их всех. Я хорошо запомнил. Найду и убью, - глаза сверкали, - Медленно. Чтобы помучились.
Рука учителя сжала плечо.
- Тише. Тише.
Воронёнок замолчал, уставился в пол. В мыслях проносились картины тех событий.
- Хочешь съездить туда? - спросил Барон.
Мальчишка вздрогнул, вдруг стало страшно и стыдно, что ни разу даже не подумал об этом. Тихое "да".
На следующий день они поехали на старое пожарище. руины заросли бурьяном. Около дома - общая могила. Парнишка водил пальцем по выбитым на камне именам. "Александр. Ричард" Их тоже "похоронили" здесь. Никто так ничего и не узнал.
Подошёл благодетель, Дик взял его за руку и увёл в лес, в пещеру; показал горку камней.
- Александр?
- Да. Я хотел сделать надпись, но передумал.
- Может, перенести его ко всем?
Ричард помотал головой, в ушах запищало. Он привалился к стене, закрывая глаза. Тёплые пальцы коснулись его руки. Тихий, но отчётливый голос:
- Я с тобой, братишка. Всё хорошо.
- Александр, - прошептал Дик и потерял сознание.
Очнулся он уже в карете.
Франтик с зубочисткой
Дик не плакал, на это не было времени. Он нашёл острый камень и попытался выкопать яму. Нельзя оставлять тело брата зверям на съедение. Копал мальчишка несколько часов, устал, перепачкался, но вышло недостаточно глубоко. Ричард с трудом перетащил туда тело Александра и завалил камнями. Нужно было прочитать молитву. Дик произнёс несколько слов, голос сорвался, покатились слёзы. Успокоился он только, когда послышался шум с дороги. Местные крестьяне ехали в город. Мальчик дёрнулся к ним, но вовремя остановился. Нельзя. Как и нельзя рассказывать страже о случившемся. Иначе тоже убьют. Достанут, даже если спрятаться у родственников.
Когда скрип телеги стих, Ричард выбрался из пещерки и пошёл к имению. Ночью шёл дождь, а дом находился в стороне от дороги, за перелеском, потому крестьяне и не подняли шум, не заметили пожара. Преступники замели следы.
Флигель прислуги мало пострадал. Мальчик нашёл там простую одежду и побрёл в город.
На базаре было людно и аж мутило от запахов, но денег нет, отцовский кинжал Ричард продать не мог. Попрошайничать? Воровать? Такое в голове не укладывалось.
Подошёл парнишка парой лет старше.
- Новенький?
Дик кивнул. Местный проследил его голодный взгляд до хлебного лотка.
- Попроси или стащи.
- Нет!
- Ишь ты, гордый! Так долго не протянешь.
Паренёк задумался.
- Ну хоть отвлеки его.
Ричард молчал и не двигался. Новый знакомец толкнул его к булочнику. Пришлось решиться. Понятно, что ничего не дали, но за это время уличный стащил две булки. Хотелось отказаться от ворованной еды, но Дик понимал, что иначе умрёт с голода и не отомстит преступникам.
Спать пришлось в подвале, хотя это лучше пещеры в лесу. Теплее и рядом живой человек. Всё равно колотило, и слёзы ползли по щекам. Только жаловаться он не будет. Никогда не будет.
- Ты что? - поинтересовался новый товарищ, но Дик только головой покачал, - Завтра утром дело есть. С нами пойдёшь, - продолжил уличный.
- А есть другой способ?
- Ну ещё можно в приют.
- А что там?
- Крыша над головой. Кормить будут. Но заставляют работать. И наказывают, если что не так.
- Какая там работа?
- Разная. Что скажут, то и сделаешь. А у нас тут свобода!
Ричард понимал, что ничего нужного здесь он не умеет. В приюте, пока чему-то научится, будут наказывать. Дик слышал, как могут наказывать простолюдинов. Себе такого не хотелось. Остаться среди уличных тоже мерзко, но он умеет драться. Это пригодится. И здесь можно научиться всему, что поможет отомстить.
Мальчишка вытер слёзы.
- Я остаюсь с вами.
Когда скрип телеги стих, Ричард выбрался из пещерки и пошёл к имению. Ночью шёл дождь, а дом находился в стороне от дороги, за перелеском, потому крестьяне и не подняли шум, не заметили пожара. Преступники замели следы.
Флигель прислуги мало пострадал. Мальчик нашёл там простую одежду и побрёл в город.
На базаре было людно и аж мутило от запахов, но денег нет, отцовский кинжал Ричард продать не мог. Попрошайничать? Воровать? Такое в голове не укладывалось.
Подошёл парнишка парой лет старше.
- Новенький?
Дик кивнул. Местный проследил его голодный взгляд до хлебного лотка.
- Попроси или стащи.
- Нет!
- Ишь ты, гордый! Так долго не протянешь.
Паренёк задумался.
- Ну хоть отвлеки его.
Ричард молчал и не двигался. Новый знакомец толкнул его к булочнику. Пришлось решиться. Понятно, что ничего не дали, но за это время уличный стащил две булки. Хотелось отказаться от ворованной еды, но Дик понимал, что иначе умрёт с голода и не отомстит преступникам.
Спать пришлось в подвале, хотя это лучше пещеры в лесу. Теплее и рядом живой человек. Всё равно колотило, и слёзы ползли по щекам. Только жаловаться он не будет. Никогда не будет.
- Ты что? - поинтересовался новый товарищ, но Дик только головой покачал, - Завтра утром дело есть. С нами пойдёшь, - продолжил уличный.
- А есть другой способ?
- Ну ещё можно в приют.
- А что там?
- Крыша над головой. Кормить будут. Но заставляют работать. И наказывают, если что не так.
- Какая там работа?
- Разная. Что скажут, то и сделаешь. А у нас тут свобода!
Ричард понимал, что ничего нужного здесь он не умеет. В приюте, пока чему-то научится, будут наказывать. Дик слышал, как могут наказывать простолюдинов. Себе такого не хотелось. Остаться среди уличных тоже мерзко, но он умеет драться. Это пригодится. И здесь можно научиться всему, что поможет отомстить.
Мальчишка вытер слёзы.
- Я остаюсь с вами.
Франтик с зубочисткой
Дику было всего двенадцать, но сегодня вечером его представили гостям. Впервые. Мальчик старался как можно лучше запомнить всё и всех. Казалось, важнее этого приёма нет ничего. Жаль: быстро отослали спать. Утешало, что Алекса тоже; правда, он остался подсматривать. Ричард было улёгся, но снова оделся и подошёл к брату. Тот обернулся.
- Тоже хочешь посмотреть?
Подвинулся.
Дик присел рядом. Отсюда было видно, как отец говорит с самым важным из гостей. Кажется, они спорили. Даже сюда долетали обрывки фраз. Отец решительно мотнул головой, видимо, отвергая предложение высокого гостя. Тот сделал знак своим людям, и все они оказались вооружены пистолетами и кинжалами. Наёмники - догадался мальчишка.
Отец и Эдгар загородили маму и Алису. Завязалась драка. Дику никогда не было так страшно, но уйти или хотя бы закрыть глаза не получалось.
Мама с сестрой попытались выбежать из зала, но один из "гостей" заметил и выстрелил. Ричард вскрикнул и тут же закрыл рот ладонью, его затрясло.
- Бежим! - Алекс схватил брата за руку и потащил по коридору.
Перед тем, как они вбежали в комнату, Дик услышал чужой голос:
- Здесь должны быть ещё мальчишки.
Александр закрыл дверь и подбежал к окну, распахивая его.
- Там плющ. Спускайся по нему.
- А ты?
- Я за тобой.
Чужаки ворвались в комнату, когда мальчишки уже бежали по саду. Раздались выстрелы. Алекс споткнулся, но не упал.
Братья спрятались в лесу, в пещерке, про которую Дик не знал. Это было тайное место Александра.
Старший брат тяжело дышал.
- Ты цел?
- Да. А ты?
Алекса поморщился.
- Зацепило. Помоги перевязать.
Дику было очень страшно, но он заставил себя посмотреть на рану. Пуля застряла между рёбрами.
- Наверное, её надо вытащить.
- Это у лекаря. Дождёмся утра и найдём помощь.
Ричард кивнул, как умел, замотал рану своей рубашкой. Александр притянул братишку к себе.
- Их поймают. Казнят за такое.
Гладил по волосам, успокаивал, отвлекая в первую очередь себя от самых страшных мыслей.
- Вот, Воронёнок, возьми на всякий случай, - сунул Дику в руки кинжал, - Это папин. Он мне подарил.
- Но он твой.
- Да. Но мало ли. Пусть будет у тебя, - говорить всё труднее, кашель, кровь во рту.
Ричард старался не заплакать. Он понимал, что дела совсем плохи, но не хотел верить.
- Ты ведь поправишься.
- Я постараюсь. Утром надо в город. Запоминай дорогу.
Рик слушал, но не слышал, снова накатило оцепенение.
- Я... Я запомнил. Я найду, - голос дрожал.
- Я с тобой, - глаза Алекса закрывались.
- Ты спи. Я караулить буду.
Александр уснул. Ричард так и просидел с ним до утра, хотя давно понял, что брат не проснётся.
- Тоже хочешь посмотреть?
Подвинулся.
Дик присел рядом. Отсюда было видно, как отец говорит с самым важным из гостей. Кажется, они спорили. Даже сюда долетали обрывки фраз. Отец решительно мотнул головой, видимо, отвергая предложение высокого гостя. Тот сделал знак своим людям, и все они оказались вооружены пистолетами и кинжалами. Наёмники - догадался мальчишка.
Отец и Эдгар загородили маму и Алису. Завязалась драка. Дику никогда не было так страшно, но уйти или хотя бы закрыть глаза не получалось.
Мама с сестрой попытались выбежать из зала, но один из "гостей" заметил и выстрелил. Ричард вскрикнул и тут же закрыл рот ладонью, его затрясло.
- Бежим! - Алекс схватил брата за руку и потащил по коридору.
Перед тем, как они вбежали в комнату, Дик услышал чужой голос:
- Здесь должны быть ещё мальчишки.
Александр закрыл дверь и подбежал к окну, распахивая его.
- Там плющ. Спускайся по нему.
- А ты?
- Я за тобой.
Чужаки ворвались в комнату, когда мальчишки уже бежали по саду. Раздались выстрелы. Алекс споткнулся, но не упал.
Братья спрятались в лесу, в пещерке, про которую Дик не знал. Это было тайное место Александра.
Старший брат тяжело дышал.
- Ты цел?
- Да. А ты?
Алекса поморщился.
- Зацепило. Помоги перевязать.
Дику было очень страшно, но он заставил себя посмотреть на рану. Пуля застряла между рёбрами.
- Наверное, её надо вытащить.
- Это у лекаря. Дождёмся утра и найдём помощь.
Ричард кивнул, как умел, замотал рану своей рубашкой. Александр притянул братишку к себе.
- Их поймают. Казнят за такое.
Гладил по волосам, успокаивал, отвлекая в первую очередь себя от самых страшных мыслей.
- Вот, Воронёнок, возьми на всякий случай, - сунул Дику в руки кинжал, - Это папин. Он мне подарил.
- Но он твой.
- Да. Но мало ли. Пусть будет у тебя, - говорить всё труднее, кашель, кровь во рту.
Ричард старался не заплакать. Он понимал, что дела совсем плохи, но не хотел верить.
- Ты ведь поправишься.
- Я постараюсь. Утром надо в город. Запоминай дорогу.
Рик слушал, но не слышал, снова накатило оцепенение.
- Я... Я запомнил. Я найду, - голос дрожал.
- Я с тобой, - глаза Алекса закрывались.
- Ты спи. Я караулить буду.
Александр уснул. Ричард так и просидел с ним до утра, хотя давно понял, что брат не проснётся.
воскресенье, 02 августа 2015
Франтик с зубочисткой
Ты вернулась.
Платье изорвано, черные крылья волокутся по земле. Они грязны и изранены.
Но ты не хочешь мстить, нужна защита.
Пол церкви холоден, но дрожишь от боли и страха. Так важно, чтобы сейчас Господь или хоть кто-нибудь положил тебе на плечо свою руку. Одной секунды хватит, чтобы снова найти силы жить.
Платье изорвано, черные крылья волокутся по земле. Они грязны и изранены.
Но ты не хочешь мстить, нужна защита.
Пол церкви холоден, но дрожишь от боли и страха. Так важно, чтобы сейчас Господь или хоть кто-нибудь положил тебе на плечо свою руку. Одной секунды хватит, чтобы снова найти силы жить.
воскресенье, 15 сентября 2013
Франтик с зубочисткой
На часах 2:13.
Ничего плохого не снится, но почему-то в кровь кусаются губы. Во сне и наяву.
Проснуться, но это ничего не меняет.
На часах 11:30.
Не все проснулись. Кто-то по-прежнему бродит отдельно ото всех. Он что-то знает, поэтому
в 20:18
у него ссадина на левом виске, а у проснувшихся болит голова.
На часах 4:17.
Во Сне всё ещё август с его невероятно тёмным и звёздным небом.
Где-то высоко-высоко раздаётся удар. Не гром. В одном месте купол неба меняет оттенок.
Многие не обратили внимание, но один знает - это война. Она давно шла там, за Пределом. Лоскут купола падает, открывая чёрно-белый застывший сюжет. Свет прожекторов, облако взрыва.
На часах 8:43.
Ещё мало кто знает и верит. Остальных приходится приводить на берег, откуда видно, что уже часть города застыла блёклой картинкой домов с чёрным пятном пожара.
На часах полдень второго дня.
Проснуться.
Но где-то по-прежнему идёт война.
Ничего плохого не снится, но почему-то в кровь кусаются губы. Во сне и наяву.
Проснуться, но это ничего не меняет.
На часах 11:30.
Не все проснулись. Кто-то по-прежнему бродит отдельно ото всех. Он что-то знает, поэтому
в 20:18
у него ссадина на левом виске, а у проснувшихся болит голова.
На часах 4:17.
Во Сне всё ещё август с его невероятно тёмным и звёздным небом.
Где-то высоко-высоко раздаётся удар. Не гром. В одном месте купол неба меняет оттенок.
Многие не обратили внимание, но один знает - это война. Она давно шла там, за Пределом. Лоскут купола падает, открывая чёрно-белый застывший сюжет. Свет прожекторов, облако взрыва.
На часах 8:43.
Ещё мало кто знает и верит. Остальных приходится приводить на берег, откуда видно, что уже часть города застыла блёклой картинкой домов с чёрным пятном пожара.
На часах полдень второго дня.
Проснуться.
Но где-то по-прежнему идёт война.
четверг, 27 июня 2013
Франтик с зубочисткой
Город раскинулся на побережье. У самой воды уже несколько веков стояли дома красного кирпича с высокими башнями и внутренними двориками. Вокруг бушевала зелень, наполовину скрывая строения. За дорогой, на горе поднимались маленькие домишки местных ремесленников. Вершина-плато вместила современные сооружения, лёгкие, воздушные. Только в одном месте спряталась древняя постройка - схрон, дверь которого не открывалась уже много веков. Место ныне неведомой Силы.
Город был солнечным и дружелюбным, пока однажды не стали серебриться глаза некоторых Стражей. Так в город пришло безумие. Правительница отдала свою жизнь за жизнь Города, но зло продолжало расти. И его было не остановить, потому что навстречу двигалось другое, из мира, куда был доступ только Избранным. Там, в одиноком белом особняке за высокой оградой прогремел чудовищной силы взрыв. Начало Эксперимента.
Граница миров истончалась. Первый покрывался льдом, второй терял краски. Между ними протекла Река с ядовитым туманом, который потом назовут Эффект. Кто входил в него, не возвращался. Пока однажды на разных берегах не появились призрак с серебряными глазами и существо, словно сделанное из металла. Они встретились в тумане, чтобы никогда не расстаться.
Мы все их потомки.
Всегда пара.
Зоркий и Зверь.
Город был солнечным и дружелюбным, пока однажды не стали серебриться глаза некоторых Стражей. Так в город пришло безумие. Правительница отдала свою жизнь за жизнь Города, но зло продолжало расти. И его было не остановить, потому что навстречу двигалось другое, из мира, куда был доступ только Избранным. Там, в одиноком белом особняке за высокой оградой прогремел чудовищной силы взрыв. Начало Эксперимента.
Граница миров истончалась. Первый покрывался льдом, второй терял краски. Между ними протекла Река с ядовитым туманом, который потом назовут Эффект. Кто входил в него, не возвращался. Пока однажды на разных берегах не появились призрак с серебряными глазами и существо, словно сделанное из металла. Они встретились в тумане, чтобы никогда не расстаться.
Мы все их потомки.
Всегда пара.
Зоркий и Зверь.
Франтик с зубочисткой
Зверь виновато вильнул хвостом, но мне его не в чём упрекнуть, у каждого случаются осечки.
Перед нами раскинулась большая деревня, видимо, построенная недавно. Светлые деревянные строения, жители в ярких нарядах, хотя не праздник - все заняты обычными делами.
Мы пошли по улице, за нами пристально наблюдали, шушукались за спинами.
Вдруг я налетел на невидимую стену, деревенские подозрительно уставились. Невольно стало страшно, Зверь и вовсе спрятался за меня. Хочешь - не хочешь, надо возвращаться. Наша пара впервые провалила дело.
Я сделал шаг по направлению к Реке, перед глазами поплыло. Деревня преображалась. Мы столкнулись с чем-то похлеще Эффекта, иллюзия была не отличима от реальности.
Нет, не мы, а я. Для Зверя ничего не изменилось.
Ноги увязли в грязи осенней дороги. Вокруг всего несколько покосившихся домиков, из которых испуганно глядят люди. На улице ни души, лишь вдалеке колышется нечто, больше напоминающее призрака, чем человека. Он приближался, ставни в домах захлопывались.
Это был мальчик не старше десяти, светленький, тонкий. В руках он держал какой-то тёмный предмет. Молча сунув его мне в руки, ребёнок исчез.
Скрипка. Старая, с ржавыми струнами, местами опалённая.
Раньше я держал инструмент только в тех редких снах, когда проживал совершенно другую жизнь.
Смычка не было, коснулся струн пальцами. Скрипка тяжело вздохнула. Она ещё жива, но её вырвали из лап смерти. В мыслях пронеслись образы из её юности. Большой, светлый зал. Девочка с русыми косами. Ребёнок из моих снов. Почему? И что случилось со Скрипкой?
Перед нами раскинулась большая деревня, видимо, построенная недавно. Светлые деревянные строения, жители в ярких нарядах, хотя не праздник - все заняты обычными делами.
Мы пошли по улице, за нами пристально наблюдали, шушукались за спинами.
Вдруг я налетел на невидимую стену, деревенские подозрительно уставились. Невольно стало страшно, Зверь и вовсе спрятался за меня. Хочешь - не хочешь, надо возвращаться. Наша пара впервые провалила дело.
Я сделал шаг по направлению к Реке, перед глазами поплыло. Деревня преображалась. Мы столкнулись с чем-то похлеще Эффекта, иллюзия была не отличима от реальности.
Нет, не мы, а я. Для Зверя ничего не изменилось.
Ноги увязли в грязи осенней дороги. Вокруг всего несколько покосившихся домиков, из которых испуганно глядят люди. На улице ни души, лишь вдалеке колышется нечто, больше напоминающее призрака, чем человека. Он приближался, ставни в домах захлопывались.
Это был мальчик не старше десяти, светленький, тонкий. В руках он держал какой-то тёмный предмет. Молча сунув его мне в руки, ребёнок исчез.
Скрипка. Старая, с ржавыми струнами, местами опалённая.
Раньше я держал инструмент только в тех редких снах, когда проживал совершенно другую жизнь.
Смычка не было, коснулся струн пальцами. Скрипка тяжело вздохнула. Она ещё жива, но её вырвали из лап смерти. В мыслях пронеслись образы из её юности. Большой, светлый зал. Девочка с русыми косами. Ребёнок из моих снов. Почему? И что случилось со Скрипкой?
Франтик с зубочисткой
Где-то за границей Эффекта мир расцветает красками, но у Реки - сепия. Сумрачно, всё с бурым, старящим налётом. Всё тут - иллюзия, и никто не знает, как выглядит местность на самом деле. Верны лишь повороты Реки и стороны света. Только Зоркие видят Истину, но даже им не суждено её найти.
То, что мне нужно, - на другом берегу, за границей Эффекта. Отсюда оно похоже на храм, но не предугадать, чем окажется на месте.
Мы всегда работаем парой - Зоркий и Зверь. Последний не ориентируется в сепии, первый - за её границей.
Сегодня ещё и туман, он почти заволакивает Реку. Нас снесло течением к Южным Развалинам, пришлось искать помощи у местных. Старые каменные лабиринты нам самим не по зубам. Минус ещё один Лазурный амулет - плохо, слишком часто они здесь остаются; но выбора нет.
И вот мы на другом берегу, отсюда наша цель не видна, но я засёк ориентиры на нашем берегу. Теперь вглубь бурого марева. Через час ходьбы сепия сменяется нормальными красками. Теперь работа Зверя. Странно, впервые он не может почуять точно: вроде здесь, а вроде и нет. Что делать?..
То, что мне нужно, - на другом берегу, за границей Эффекта. Отсюда оно похоже на храм, но не предугадать, чем окажется на месте.
Мы всегда работаем парой - Зоркий и Зверь. Последний не ориентируется в сепии, первый - за её границей.
Сегодня ещё и туман, он почти заволакивает Реку. Нас снесло течением к Южным Развалинам, пришлось искать помощи у местных. Старые каменные лабиринты нам самим не по зубам. Минус ещё один Лазурный амулет - плохо, слишком часто они здесь остаются; но выбора нет.
И вот мы на другом берегу, отсюда наша цель не видна, но я засёк ориентиры на нашем берегу. Теперь вглубь бурого марева. Через час ходьбы сепия сменяется нормальными красками. Теперь работа Зверя. Странно, впервые он не может почуять точно: вроде здесь, а вроде и нет. Что делать?..
воскресенье, 14 апреля 2013
Франтик с зубочисткой
Имение оказалось далеко, потом возня с бумагами. В Петергоф попали только весной, но с Оленькой мы переписывались, теперь можно было не таиться. Отец подивился нашей истории, обещал посодействовать.
Накануне того, как двор на лето выезжал в Петергоф, меня представили императрице. Удивительно, но она меня ещё помнила.
- Ишь ты, везунчик! - усмехнулась государыня, - Отец твой хлопотал о гвардии. Беру!
И тут перехватила мой взгляд - неподалёку стояла Ольга Николаевна - ничего не сказала, но не стала задерживать фрейлин после моей аудиенции. И отец заспешил куда-то по своим делам.
***
Первый же день службы при дворе ознаменовался встречей с Константином Петровичем. Он презрительно буркнул что-то в мою сторону, по его взгляду было понятно, что бывший хозяин всё ещё не успокоился. Теперь я могу хотя бы дать отпор на законных основаниях.
Однако разные слухи обо мне всё равно ходили. Приходилось не замечать, что быстро утихомиривало болтунов. Отец научил. Кажется, в своё время ему тоже довелось с таким бороться, хотя он ничего конкретного и не рассказывал.
Через месяц мою персону перестали считать чем-то удивительным, да и Константин Петрович ничего не учудил. Я успокоился.
Однажды вечером, после караула на дальнем посту меня застал ливень. Пока добежал до построек, промок насквозь, так что сунулся в первую попавшуюся дверь. Тут было холодно, но хотя бы сухо. Вокруг навалены доски и плотницкий инструмент, вряд ли сейчас кому-то помешаю; поэтому шорохи принял сначала за возню мышей или крыс; но потом услышал всхлипывания.
- Кто здесь?
Звуки затихли.
- Не бойся.
Я отправился на поиски. Во втором помещении, в углу сидел мальчишка.
- Не бойся. Я тебя не трону, - присел рядом с ним, - Что у тебя случилось?
- Хозяин побил, - он снова шмыгнул носом.
- Что ты натворил?
- Ничего. Просто он злой был.
Ох, как знакомо! Не удивлюсь, если новый слуга Константина Петровича.
Так и оказалось. Себя выдавать не стал, просто сказал, что хорошо знаю этого господина.
- А хочешь у меня служить?
Мальчишка насторожился.
- Да не бойся ты. Не такой я, как Демьянов.
- Он всё равно не отпустит.
- Отпустит, - уверенно ответил я.
Когда утих дождь, отвёл паренька к себе, а сам отправился на розыски бывшего хозяина.
- И где его черти носят?! - послышалось из-за двери.
Вот я и пришёл. Дверь на мой стук резко распахнулась. Лицо Константина Петровича удивлённо вытянулось.
- Чего тебе?
- Что Вам угодно? - поправил я, - Желаю купить Вашего слугу.
- Да как ты..!
- Смею. Теперь смею, Константин Петрович.
- Тебе не продам.
- Отчего же? Дам хорошие деньги.
Пререкались мы долго, но в конце концов он сдался.
Мальчишку звали Данькой. Смышлёный и расторопный, только пугливый, что, впрочем, не удивительно. Но как-то утром здорово задержался, и мне стало боязно, что это дело рук Константина Петровича.
Даньку я нашёл под лестницей. Видимо, упал с неё, расшибся сильно. Когда очнулся, рассказал, что его кто-то толкнул. Предъявил бывшему хозяину претензию. Доказательств нет, но пусть знает, что я ему и малости не спущу.
Данька быстро шёл на поправку и всё дивился, как с ним вожусь. Мол, господа так себя не ведут. Тут и рассказал ему, кто я таков. Слухи-то он знал, но до конца не верил. Подивился на мою историю и, кажется, стал очень гордится таким знакомством.
В августе я объявил о своём намерении жениться на Ольге Николаевне. Государыня противиться не стала.
Отец Оленьки поначалу возмущался, но быстро остыл. Стали готовиться к свадьбе. Мой отец купил для нас дом в Петербурге, и я отправился его осматриваться. Главный тракт основательно развезло, пришлось ехать окольными путями.
В перелеске меня догнали двое. Сначала я решил, что это обычные грабители, но засёк в кустах и узнал третьего. На миг приуныл, но потом остервенел, хотя надеяться особо было не на что. С одним я справился, со вторым тяжелее. Но вдруг он пропустил удар и раскрылся. Шанс я не упустил. Оставался Константин Петрович. И тут мне в спину вонзился нож. Жаль, что этот подлец останется безнаказанным.
Мне действительно везёт. Оказалось, Данька следовал за мной и, когда скрылся Демьянов, оттащил меня в ближайшую деревню, потом вызвал лекаря из Петергофа. Несколько недель моя жизнь висела на волоске, но потом пошёл на поправку. Вот теперь уж молчать не буду - поквитаюсь с Константином Петровичем за всё!
Меня перевезли в Петергоф, Оленька хотела сама за мной ухаживать. А Константин Петрович испугался, что я жив, и быстрёхонько смотался к папеньке в имение. Ко мне зачастил следователь, рассказал ему всё, начиная с того, как ещё крепостным был. Слово дворянина-с-одного-бока против слова подлинного дворянина, но у меня не было недостатка в свидетелях.
Жаль только старого графа, что так не повезло с наследником, хорошо хоть другие сыновья есть.
***
Завтра наша с Оленькой свадьба. Сказка, о которой я даже не думал всего два года назад.
---
Идея: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей) и Астароша Мюррей, июль 2012
Исполнение: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей), январь 2013
Накануне того, как двор на лето выезжал в Петергоф, меня представили императрице. Удивительно, но она меня ещё помнила.
- Ишь ты, везунчик! - усмехнулась государыня, - Отец твой хлопотал о гвардии. Беру!
И тут перехватила мой взгляд - неподалёку стояла Ольга Николаевна - ничего не сказала, но не стала задерживать фрейлин после моей аудиенции. И отец заспешил куда-то по своим делам.
***
Первый же день службы при дворе ознаменовался встречей с Константином Петровичем. Он презрительно буркнул что-то в мою сторону, по его взгляду было понятно, что бывший хозяин всё ещё не успокоился. Теперь я могу хотя бы дать отпор на законных основаниях.
Однако разные слухи обо мне всё равно ходили. Приходилось не замечать, что быстро утихомиривало болтунов. Отец научил. Кажется, в своё время ему тоже довелось с таким бороться, хотя он ничего конкретного и не рассказывал.
Через месяц мою персону перестали считать чем-то удивительным, да и Константин Петрович ничего не учудил. Я успокоился.
Однажды вечером, после караула на дальнем посту меня застал ливень. Пока добежал до построек, промок насквозь, так что сунулся в первую попавшуюся дверь. Тут было холодно, но хотя бы сухо. Вокруг навалены доски и плотницкий инструмент, вряд ли сейчас кому-то помешаю; поэтому шорохи принял сначала за возню мышей или крыс; но потом услышал всхлипывания.
- Кто здесь?
Звуки затихли.
- Не бойся.
Я отправился на поиски. Во втором помещении, в углу сидел мальчишка.
- Не бойся. Я тебя не трону, - присел рядом с ним, - Что у тебя случилось?
- Хозяин побил, - он снова шмыгнул носом.
- Что ты натворил?
- Ничего. Просто он злой был.
Ох, как знакомо! Не удивлюсь, если новый слуга Константина Петровича.
Так и оказалось. Себя выдавать не стал, просто сказал, что хорошо знаю этого господина.
- А хочешь у меня служить?
Мальчишка насторожился.
- Да не бойся ты. Не такой я, как Демьянов.
- Он всё равно не отпустит.
- Отпустит, - уверенно ответил я.
Когда утих дождь, отвёл паренька к себе, а сам отправился на розыски бывшего хозяина.
- И где его черти носят?! - послышалось из-за двери.
Вот я и пришёл. Дверь на мой стук резко распахнулась. Лицо Константина Петровича удивлённо вытянулось.
- Чего тебе?
- Что Вам угодно? - поправил я, - Желаю купить Вашего слугу.
- Да как ты..!
- Смею. Теперь смею, Константин Петрович.
- Тебе не продам.
- Отчего же? Дам хорошие деньги.
Пререкались мы долго, но в конце концов он сдался.
Мальчишку звали Данькой. Смышлёный и расторопный, только пугливый, что, впрочем, не удивительно. Но как-то утром здорово задержался, и мне стало боязно, что это дело рук Константина Петровича.
Даньку я нашёл под лестницей. Видимо, упал с неё, расшибся сильно. Когда очнулся, рассказал, что его кто-то толкнул. Предъявил бывшему хозяину претензию. Доказательств нет, но пусть знает, что я ему и малости не спущу.
Данька быстро шёл на поправку и всё дивился, как с ним вожусь. Мол, господа так себя не ведут. Тут и рассказал ему, кто я таков. Слухи-то он знал, но до конца не верил. Подивился на мою историю и, кажется, стал очень гордится таким знакомством.
В августе я объявил о своём намерении жениться на Ольге Николаевне. Государыня противиться не стала.
Отец Оленьки поначалу возмущался, но быстро остыл. Стали готовиться к свадьбе. Мой отец купил для нас дом в Петербурге, и я отправился его осматриваться. Главный тракт основательно развезло, пришлось ехать окольными путями.
В перелеске меня догнали двое. Сначала я решил, что это обычные грабители, но засёк в кустах и узнал третьего. На миг приуныл, но потом остервенел, хотя надеяться особо было не на что. С одним я справился, со вторым тяжелее. Но вдруг он пропустил удар и раскрылся. Шанс я не упустил. Оставался Константин Петрович. И тут мне в спину вонзился нож. Жаль, что этот подлец останется безнаказанным.
Мне действительно везёт. Оказалось, Данька следовал за мной и, когда скрылся Демьянов, оттащил меня в ближайшую деревню, потом вызвал лекаря из Петергофа. Несколько недель моя жизнь висела на волоске, но потом пошёл на поправку. Вот теперь уж молчать не буду - поквитаюсь с Константином Петровичем за всё!
Меня перевезли в Петергоф, Оленька хотела сама за мной ухаживать. А Константин Петрович испугался, что я жив, и быстрёхонько смотался к папеньке в имение. Ко мне зачастил следователь, рассказал ему всё, начиная с того, как ещё крепостным был. Слово дворянина-с-одного-бока против слова подлинного дворянина, но у меня не было недостатка в свидетелях.
Жаль только старого графа, что так не повезло с наследником, хорошо хоть другие сыновья есть.
***
Завтра наша с Оленькой свадьба. Сказка, о которой я даже не думал всего два года назад.
---
Идея: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей) и Астароша Мюррей, июль 2012
Исполнение: Райх ( Реконнаре, Джастин Мюррей), январь 2013
Франтик с зубочисткой
Через несколько недель Ольга Николаевна навестила имение. Трудно было не встречаться с ней на людях. Кивок, улыбка. Ох, и тут слухи поползут.
Решили, что я пока здесь поживу. Нужно, чтоб забыли при дворе нашу историю.
Так прошло лето, а осенью, почти в тот день, когда я вольную получил, случилось не менее удивительное.
Поутру приехал гость - дворянин на норовистой лошадке. Та взбрыкнула и чуть не сбросила хозяина, да я подоспел. Дворянин поблагодарил меня и как-то странно уставился. Я заметил, что из-под рубашки выбился мамин медальон.
- Откуда он у тебя?
- Это матери, - поспешно ответил я; а то решит ещё, что краденый.
- Из крепостных графа Демьянова?
Кивнул в ответ.
- Татьяна?
- Да.
- Жива?
Я вздрогнул, помотал головой.
- Умерла четыре года назад.
Он положил руку мне на плечо.
- Пойдём.
На пороге уже стоял отец Ольги Николаевны.
- Погоди. У меня тут разговор серьёзный.
Мы прошли в одну из гостевых комнат. Слуга принёс вина.
- Значит, выдал её всё же замуж, - грустно проговорил гость, крутя в руке бокал.
- Нет.
Он удивился.
- А отец кто?
- Не знаю. Никто никогда не рассказывал.
Гость выпил вино залпом.
- Я подарил Татьяне этот медальон.
- Мама говорила о Вас.
Всё теперь так запуталось, что и не знал, рад ли встрече, а одно смутное предположение и вовсе меня пугало.
- Тебя как звать-то?
- Андрей.
- А лет сколько?
- Двадцать скоро.
- Сходится, - пробормотал гость, - Я - князь Григорий Ольховский. С графом Демьяновым дружбу тогда водил. В мать твою влюбился, забрать хотел. И ведь женился бы. Не важно, что крепостная. Решили бы вопрос. Да Пётр ни в какую. Мол, девка видная. Хорошо замуж выдам. Крепкое потомство будет. Разругались мы, вот ничего и не знал.
Он помолчал и спросил:
- Крепостной?
- Нет. Год как вольный.
- Вот и хорошо. Прощу дела устраивать. Собирайся.
- Куда? Зачем?
- Домой. Бумаги оформить, потом в Петербург представиться государыне...
- Я не понимаю...
Догадывался, но всё никак не хотел признаваться.
- Ты - мой единственный наследник.
- Вы - мой отец и хотите меня признать?
- Да!
Такого поворота в жизни я не ожидал.
На следующий день мы были уже в пути.
Решили, что я пока здесь поживу. Нужно, чтоб забыли при дворе нашу историю.
Так прошло лето, а осенью, почти в тот день, когда я вольную получил, случилось не менее удивительное.
Поутру приехал гость - дворянин на норовистой лошадке. Та взбрыкнула и чуть не сбросила хозяина, да я подоспел. Дворянин поблагодарил меня и как-то странно уставился. Я заметил, что из-под рубашки выбился мамин медальон.
- Откуда он у тебя?
- Это матери, - поспешно ответил я; а то решит ещё, что краденый.
- Из крепостных графа Демьянова?
Кивнул в ответ.
- Татьяна?
- Да.
- Жива?
Я вздрогнул, помотал головой.
- Умерла четыре года назад.
Он положил руку мне на плечо.
- Пойдём.
На пороге уже стоял отец Ольги Николаевны.
- Погоди. У меня тут разговор серьёзный.
Мы прошли в одну из гостевых комнат. Слуга принёс вина.
- Значит, выдал её всё же замуж, - грустно проговорил гость, крутя в руке бокал.
- Нет.
Он удивился.
- А отец кто?
- Не знаю. Никто никогда не рассказывал.
Гость выпил вино залпом.
- Я подарил Татьяне этот медальон.
- Мама говорила о Вас.
Всё теперь так запуталось, что и не знал, рад ли встрече, а одно смутное предположение и вовсе меня пугало.
- Тебя как звать-то?
- Андрей.
- А лет сколько?
- Двадцать скоро.
- Сходится, - пробормотал гость, - Я - князь Григорий Ольховский. С графом Демьяновым дружбу тогда водил. В мать твою влюбился, забрать хотел. И ведь женился бы. Не важно, что крепостная. Решили бы вопрос. Да Пётр ни в какую. Мол, девка видная. Хорошо замуж выдам. Крепкое потомство будет. Разругались мы, вот ничего и не знал.
Он помолчал и спросил:
- Крепостной?
- Нет. Год как вольный.
- Вот и хорошо. Прощу дела устраивать. Собирайся.
- Куда? Зачем?
- Домой. Бумаги оформить, потом в Петербург представиться государыне...
- Я не понимаю...
Догадывался, но всё никак не хотел признаваться.
- Ты - мой единственный наследник.
- Вы - мой отец и хотите меня признать?
- Да!
Такого поворота в жизни я не ожидал.
На следующий день мы были уже в пути.
суббота, 02 февраля 2013
Франтик с зубочисткой
В имении мне работалось хорошо. Увы, сказки сказки рано или поздно заканчиваются. Ольге Николаевне необходимо было возвращаться в Петергоф. Она решила взять меня с собой. Понятное дело, отпирался. Бесполезно.
Несколько дней я почти не показывался из флигеля. Меньше всего хотелось вот так сразу встретить Константина Петровича. Но вылезти всё равно пришлось, ибо других слуг Ольга Николаевна не взяла, только горничную. Тяжёлая работа ложилась на меня.
- Я ж тебе сказал! - окрик и тычок в спину.
- Вы мне теперь не указ, - скорее, от отчаяния, чем от наглости.
Разумеется, Константин Петрович подумал только о второй причине. Удар наотмашь по лицу и подножка. Ответить ему? Пока не решаюсь; как ни странно, пощёчина охладила отчаяние. Лишь попытался увернуться, получил под рёбра и уполз во флигель. Забился в свой угол и долго сидел бы там, кабы Ольге Николаевне не потребовался.
- Что случилось? - она испуганно смотрела на расцветающий у меня на щеке синяк.
- Да так. Повздорил тут с одним.
- Константин Петрович?
- Нет, что Вы.
Она покачала головой, но больше не говорила о стычке. Однако на следующий день я застал их за разговором. Бывший хозяин, видать, отпирался, да потом проговорился. Ольга Николаевна снова показала характер, запретив ему приближаться как ко мне, так и к её компании фрейлин. Неудобно уже, словно за женскую юбку прячусь. Твёрдо решил в очередной раз дать отпор сам.
Случай не заставил себя ждать, только Константин Петрович новую месть придумал. Нанял пару лихих ребят, подкараулили меня у залива, чуть не утопили. Лихо совсем, но до флигеля дополз. Когда очнулся, рядом сидела Ольга Николаевна. Она лишь покачала головой. Понятное дело, уверена, кто обидчик. Взгляд испуганный, но теплеет, когда на меня смотрит. Двигаться было тяжело, всё равно поймал её руку.
- Ольга Николаевна... - страшно не меньше, чем государыне про вольную говорить, - Оленька... - голос хрипит, срывается, - Я люблю Вас.
И оба замерли, ошалело глядя друг на друга, а потом она уткнулась в мою грудь.
Шёпот.
- И я тебя.
... Мы таились, но слухи всё равно забегали; однако взаимность чувств придавала мне смелости. Не укрылось это "безобразие" и от Константина Петровича.
Я шёл по парку под вечер. Шорохи и шаги за кустами. На дорожку вышел бывший хозяин. Хотел свернуть, встретился с его подручными.
- А на честный бой кишка тонка? - съязвил неожиданно для себя, но Константин Петрович не оторопел:
- Это ты мне, холоп, говоришь о чести? Знай своё место!
От его удара увернулся, но попал под кулаки его подручных. Трое на одного - бой неравный и вообще бесполезный, когда у них в руках сверкнули ножи. Вот и всё, но вдруг успею добраться до Ольги Николаевны.
Фрейлины спали, на мой слабый стук в окно проснулась горничная: выглянула, ойкнула, побежала открывать. Я свалился на ступеньках, сознание мутилось, настойчиво мерещилось, как танцует перед господами мать. Сквозь видения проступило лицо Оленьки.
- Вот и всё, - шепчу ей, - Может и лучше...
Слёзы по её щекам.
- Держись, пожалуйста.
Наверное, крепостные - особо живучий народ. Или наша любовь меня спасла. Господский лекарь колдовал надо мной неделю, я пошёл на поправку и был отправлен в имение отдыхать. Подумалось: может и вовсе уехать куда-нибудь? Всё равно не будет нам счастья. Только решать не мне одному, повременю.
Несколько дней я почти не показывался из флигеля. Меньше всего хотелось вот так сразу встретить Константина Петровича. Но вылезти всё равно пришлось, ибо других слуг Ольга Николаевна не взяла, только горничную. Тяжёлая работа ложилась на меня.
- Я ж тебе сказал! - окрик и тычок в спину.
- Вы мне теперь не указ, - скорее, от отчаяния, чем от наглости.
Разумеется, Константин Петрович подумал только о второй причине. Удар наотмашь по лицу и подножка. Ответить ему? Пока не решаюсь; как ни странно, пощёчина охладила отчаяние. Лишь попытался увернуться, получил под рёбра и уполз во флигель. Забился в свой угол и долго сидел бы там, кабы Ольге Николаевне не потребовался.
- Что случилось? - она испуганно смотрела на расцветающий у меня на щеке синяк.
- Да так. Повздорил тут с одним.
- Константин Петрович?
- Нет, что Вы.
Она покачала головой, но больше не говорила о стычке. Однако на следующий день я застал их за разговором. Бывший хозяин, видать, отпирался, да потом проговорился. Ольга Николаевна снова показала характер, запретив ему приближаться как ко мне, так и к её компании фрейлин. Неудобно уже, словно за женскую юбку прячусь. Твёрдо решил в очередной раз дать отпор сам.
Случай не заставил себя ждать, только Константин Петрович новую месть придумал. Нанял пару лихих ребят, подкараулили меня у залива, чуть не утопили. Лихо совсем, но до флигеля дополз. Когда очнулся, рядом сидела Ольга Николаевна. Она лишь покачала головой. Понятное дело, уверена, кто обидчик. Взгляд испуганный, но теплеет, когда на меня смотрит. Двигаться было тяжело, всё равно поймал её руку.
- Ольга Николаевна... - страшно не меньше, чем государыне про вольную говорить, - Оленька... - голос хрипит, срывается, - Я люблю Вас.
И оба замерли, ошалело глядя друг на друга, а потом она уткнулась в мою грудь.
Шёпот.
- И я тебя.
... Мы таились, но слухи всё равно забегали; однако взаимность чувств придавала мне смелости. Не укрылось это "безобразие" и от Константина Петровича.
Я шёл по парку под вечер. Шорохи и шаги за кустами. На дорожку вышел бывший хозяин. Хотел свернуть, встретился с его подручными.
- А на честный бой кишка тонка? - съязвил неожиданно для себя, но Константин Петрович не оторопел:
- Это ты мне, холоп, говоришь о чести? Знай своё место!
От его удара увернулся, но попал под кулаки его подручных. Трое на одного - бой неравный и вообще бесполезный, когда у них в руках сверкнули ножи. Вот и всё, но вдруг успею добраться до Ольги Николаевны.
Фрейлины спали, на мой слабый стук в окно проснулась горничная: выглянула, ойкнула, побежала открывать. Я свалился на ступеньках, сознание мутилось, настойчиво мерещилось, как танцует перед господами мать. Сквозь видения проступило лицо Оленьки.
- Вот и всё, - шепчу ей, - Может и лучше...
Слёзы по её щекам.
- Держись, пожалуйста.
Наверное, крепостные - особо живучий народ. Или наша любовь меня спасла. Господский лекарь колдовал надо мной неделю, я пошёл на поправку и был отправлен в имение отдыхать. Подумалось: может и вовсе уехать куда-нибудь? Всё равно не будет нам счастья. Только решать не мне одному, повременю.